Неточные совпадения
Затем его поглотил процесс его исполнения. Он глубоко и серьезно вникал
в предстоящий ему долг: как, без огласки, без всякого шума и сцен, кротко и разумно уговорить эту женщину поберечь мужа,
обратиться на другой, честный путь и начать заглаживать
прошлое…
Он забыл свои сомнения, тревоги, синие письма, обрыв, бросился к столу и написал коротенький нежный ответ, отослал его к Вере, а сам погрузился
в какие-то хаотические ощущения страсти. Веры не было перед глазами; сосредоточенное, напряженное наблюдение за ней раздробилось
в мечты или
обращалось к
прошлому, уже испытанному. Он от мечтаний бросался к пытливому исканию «ключей» к ее тайнам.
Иван молча глядел на него. Один уж этот неожиданный тон, совсем какой-то небывало высокомерный, с которым этот бывший его лакей
обращался теперь к нему, был необычен. Такого тона все-таки не было даже и
в прошлый раз.
— Жалею; но,
в сущности, всё это, собственно говоря, пустяки и пустяками бы кончилось, как и всегда; я уверен.
Прошлым летом, —
обратился он опять к старичку, — графиня К. тоже, говорят, пошла
в какой-то католический монастырь за границей; наши как-то не выдерживают, если раз поддадутся этим… пронырам… особенно за границей.
В прошлом лете я не брал
в руки удочки, и хотя настоящая весна так сильно подействовала на меня новыми и чудными своими явлениями — прилетом птицы и возрождением к жизни всей природы, — что я почти забывал об уженье, но тогда, уже успокоенный от волнений, пресыщенный, так сказать, тревожными впечатлениями, я вспомнил и
обратился с новым жаром к страстно любимой мною охоте, и чем ближе подходил я к пруду, тем нетерпеливее хотелось мне закинуть удочку.
Наконец, нельзя терять из вида и того, что старший сын совсем уж поспел — хоть сейчас вези
в гимназию. Убежденный помещик начинает задумываться и все больше и больше
обращается к
прошлому. У него много товарищей; некоторые из них уж действительные статские советники, а один даже тайный советник есть. Все получают содержание, которое их обеспечивает; сверх того, большинство участвует
в промышленных компаниях, пользуется учредительскими паями…
В бесконечные зимние вечера, когда белесоватые сумерки дня сменяются черною мглою ночи, Имярек невольно отдается осаждающим его думам. Одиночество, или, точнее сказать, оброшенность, на которую он обречен, заставляет его
обратиться к
прошлому, к тем явлениям, которые кружились около него и давили его своею массою. Что там такое было? К чему стремились люди, которые проходили перед его глазами, чего они достигали?
— Вот люди! —
обратился вдруг ко мне Петр Степанович. — Видите, это здесь у нас уже с
прошлого четверга. Я рад, что нынче по крайней мере вы здесь и рассудите. Сначала факт: он упрекает, что я говорю так о матери, но не он ли меня натолкнул на то же самое?
В Петербурге, когда я был еще гимназистом, не он ли будил меня по два раза
в ночь, обнимал меня и плакал, как баба, и как вы думаете, что рассказывал мне по ночам-то? Вот те же скоромные анекдоты про мою мать! От него я от первого и услыхал.
— Знаете наших дядек, которых приставляют к рекрутам, — ведь грубые все. Вы видали, как
обращаются с рекрутами… На что уж ротный писарь Рачковский, и тот дерет с рекрутов. Мне
в прошлом году жаловались: призвал рекрута из богатеньких и приказывает ему...
В виду этих сомнений я припоминал свое
прошлое — и на всех его страницах явственно читал: куроцап! Здесь
обращался к настоящему и пробовал читать, что теперь написано
в моем сердце, но и здесь ничего, кроме того же самого слова, не находил! Как будто все мое миросозерцание относительно этого предмета выразилось
в одном этом слове, как будто ему суждено было не только заполнить
прошлое, но и на мое настоящее и будущее наложить неистребимую печать!
С тяжелым чувством оставляем мы прошлогоднюю литературу крестьянского вопроса и
обращаемся к другим близким к нему предметам, занимавшим
в прошлом году нашу журналистику. Эти предметы — общинное владение, грамотность народа и телесное наказание. К сожалению, и здесь мало отрадного.
— И опять через неделю уйдешь. Ты знаешь, что он сделал
прошлой весной, — сказал,
обращаясь ко мне, Челновский. — Поставил я его на место, сто двадцать рублей
в год платы, на всем готовом, с тем чтобы он приготовил ко второму классу гимназии одного мальчика. Справили ему все, что нужно, снарядили доброго молодца. Ну, думаю, на месте наш Овцебык! А он через месяц опять перед нами как вырос. Еще за свою науку и белье там оставил.
Безхов-Муритский(продолжая смотреть
в бумажку).
В отчете же
прошлого года вы печатали, что запасного капитала у нас двести тысяч. Куда же сто тридцать уплыло? (
Обращаясь уже к товарищам своим и лукаво им подмигнув единственно видящим глазом.) Так? Куда?..
Всю свою память, все свое воображение напрягал он, искал
в прошлом, искал
в книгах, которые прочел, — и много было звучных и красивых слов, но не было ни одного, с каким страдающий сын мог бы
обратиться к своей матери-родине.
— Митька дверей не запер, — продолжал лесничий,
обращаясь к нам. — Трудно ли ворам забраться?.. Из кухни самовар унесли
в прошлом году, так вот она хочет, чтоб и теперь нас обокрали!
— Господин Фуше имеет свои основания подать мнение этого рода, — опять-таки уклонился Подвиляньский,
обращаясь не к Устинову, но ко всем вообще. — Я прошу позволения напомнить совету, что
прошлого года этот самый Шишкин высидел полторы недели
в карцере за грубые дерзости, которые он позволил себе относительно господина Фуше.
— Какая же ссора? — молвила Дуня,
обращаясь к подруге. — И
в прошлом году и до сих пор я Петра Степаныча вовсе почти и не знала; ни я перед ним, ни он передо мной ни
в чем не виноваты.
В Комаров-от уехали вы тогда, так мне-то какое дело было до того? Петр Степаныч вольный казак — куда воля тянет, туда ему и дорога.
Литература тщательно оплевывала
в прошлом все светлое и сильное, но оплевывала наивно, сама того не замечая, воображая, что поддерживает какие-то «заветы»; прежнее чистое знамя
в ее руках давно уже
обратилось в грязную тряпку, а она с гордостью несла эту опозоренную ею святыню и звала к ней читателя; с мертвым сердцем, без огня и без веры, говорила она что-то, чему никто не верил…
Потом, когда любовь
обращается в привычку, когда путем сожительства муж и жена действительно
обращаются, говоря словами писания,
в един дух и едино тело, это единение заполняет их жизнь, но главным образом вследствие того, что они пришли к нему путем любви и страсти, уже улегшихся и отошедших
в область далекого
прошлого, но как бы остановившихся при своем закате своими лучами и все еще освещающих всю дальнейшую жизнь — супруги
в конце все же живут началом.